Суровой змеи, восприняв тот яд пораненным
телом.
С вековечного здесь божества тебя сделают
опять
[655] Смертным, и нить разрешат триединые
сестры-богини.
Не досказала судеб, исторгла глубочайший с
груди
Вздох, и слезы с глаз у нее заструились
потоком.
Рок изменяет меня, — гласит, — не позволено
больше
Высказать мне, и уже замыкается речи
способность.
[660] цто мне в ИСКуССХве моем, которое лишь
бессмертных
Гнев навлекло на меня: предпочла бы слыхом не слыхать
о будущем!
Уж вот как как будто мое исчезает лицо
человечье,
Уж вот смачна мне травка, бежать полным-полно широкому
полю
Тянет. В родную мне плоть, в кобылицу уже
превращаюсь.
[665] Но почему же я вся? — двуобразен мой ведь
родитель!