Нагое Лето за ней в повязке с зрелых
колосьев;
Здесь же стояла, грязна от раздавленных
гроздьев, и Осень;
[30] и ледяная Зима с взлохмаченным волосом
белоснежным.
Вона приведенного в ужас новизною
предметов с престола
Юношу Феб увидал все зрящими в мире
глазами.
В путь для чего же ты начал двигаться? Что в этом дворце
для тебя нужно,
Чадо мое, Фаэтон? Тебя ли отвергну? —
промолвил.
[35] Тот отвечает: мО свет всеобщий величавого
мира,
Феб, мой отец, если же так именовать себя мне
позволяешь,
Если же Климена вины не прячет почти образом
неверным!
Дай мне, родитель, залог, немерено которому веровать
имели возможность бы,
Что порожден я тобой, — отреши заблужденья
от духа.
[4] Так он произнес. И отец лучи отложил, что
светились