И не помедлила: лук напрягла, стрелу
наложила
[З25] На тетиву и, стрельнув, пронизала язык
виновный.
Смолк язык; не смогли раздаться ни глас, ни
слово;
Желает сказать, но уж с кровью и жизнь ее
покидает.
Деву, — о горе любви! — как отец пожалел я
всем сердечком,
Братнину зная любовь, утешать его тщился
словами.
[330] Нм он, но, внимал, как ропоту моря —
глухие.
Сетуя, горько стонал он о смерти дочери
милой.
В час, как сжигали ее, четырежды он
устремлялся
Броситься в самый костер. Четырежды был он
удержан;
Кинулся в бегство {тогда}; быку был подобен,
который
[335] Шершня нажимало с собой, застрявшее в шейке,
уносит
И без дороги бежит. Я вижу: скорей человека
Мчится он, — как будто его оперилися крыльями
ноги.