Быть может, также и мама! Растут и
пламя и муки —
И стихают снова, в конце концов сразу
меркнут.
Не достаточно-помалу душа перевоплотился в воздух
легчайший,
[525] Не достаточно-помалу зола убелила остывшие угли.
Гордый простерт Калидон; и юноши рыдают и
старцы,
Стонут и знать и люд; распустившие волосы
с горя
В грудь ударяют себя калидонские мамы с
криком.
Пылью сквернит седину и лицо престарелый
родитель,
[530] сам распростерт на земле, длительный
век собственный поносит.
Мама же своею рукою, — только сознала
ожесточенное дело, —
Экзекуции себя кинула, железо нутро ей
пронзило.
Если бы мне бог даровал 100 уст с языком
звонкозвучным,
Воображенья полет либо весь Геликон, — я не
был в силах бы
[535] Пересказать, как над ней голосили грустные
сестры.