Здесь от схожих речей возбудился в жестоком
властелину
[550] Гнев, и не меньше был ужас. Двойной
побуждаем предпосылкой,
Вызволяет он клинок висячих у пояса
ножен.
Волосы девы схватив, загнув ей за спину руки,
Узы принудил вытерпеть. Филомела подставила
гортань, —
Лишь увидела клинок, на кончину возлагать
стала.
[555] Но неистовый язык, зря отца
призывавший,
Тщившийся что-то сказать, насильник,
стиснув щипцами,
Зверски отрезал клинком. Языка только остаток
трепещет,
Сам же он темной земле продолжает шептать
свои песни.
Как извивается хвост у змеи перерубленной —
бьется
[560] и, умирая, следов госпожи собственной отыскивает
зря.
Ужасное дело свершив, молвят, — не
решишься поверить!
Длительно еще припадал в сладострастье к
истерзанной плоти.