Илионей, оставшись один, зря с
мольбою
Руки меж тем воздевал: О боги, о все без
различья! —
Молвил, не зная о том, что молиться не многим
надлежало, —
Сжальтесь! — и тронут был Феб-луконосец,
хотя нереально
[265] Было стрелу вернуть. Умер он, но,
от раны
Легкой: в сердечко его стрела не глубоко
вонзилась.
Слух о неудаче, и народная скорбь, и домашних
рыданья
Скоро убедили мама в неожиданно постигшем
крушенье,
И удивляться смогла и гневаться, как
дерзнули
[270] Боги такое свершить — что настолько права их
значительны!
Во и отец Амфион, грудь острым железом
пронзивши,
Погиб, горе свое сразу с жизнью
закончив.
О, как Ниоба сейчас различалась от прежней
Ниобы,