Молвишь ты правду, хваля за заслугам и дело
и пространство.
Наша великолепна судьба, — да только бы нам
жить неопасно!
Но — до чего же же ничто не запрещенно пороку! —
девичьи
Все устрашает сердца: Пиреней пред очами
ожесточенный
[215] Так и стоит, до сего времени не имею возможности отступить от
испуга.
Свирепый, в давлидских полях и фокейских он
стал государем
С войском фракийским своим и без права
обладал государством,
В храмы парнасские мы направлялись: нас
увидал он
И, с выраженьем таковым, как будто почетает
божественность нашу, —
[280] о Мнемониды! — произнес, — он за виду вызнал
нас. — Постойте!
Будьте уверены, молю, от дождика с непогодицой
укройтесь —
Дождик начал двигаться, — подина кровлей моей! И в
наименьшие клети
Боги входили столько раз. Побуждаемы речью и
часом,