Где-нибудь лопнет труба, и вода нее,
закипая,
Узкой взмывает струей и воздух собой
прорывает.
[125] Хут шелковицы плоды, окропленные влагой
убийства,
Переменили собственный вид, аюшки? корень, пропитанный
кровью,
Ярко-багряным налил висячие ягоды соком.
Ось, — хоть в испуге еще, — чтобы не был
возлюбленной околпачат,
Фисба возвратилась; душой и глазами юношу
отыскивает,
[130] Желает рассказать, кой избежала угрозы
ужасной.
Местность тотчас узнав, и ручей, и дерево
рядом,
Цветом плодов смущена, не понимает: уж дерево
или?
Вдруг увидала: биясь о кровавую землю,
трепещет
Тело, вспять отступила она, и букса бледнее
[135] Стала лицом, и, ужаса полна, взволновалась,
как море,
Если же поверхность его зашевелит дыхание
ветра.