Но изо обоих она достойней была долголетья!
[110] Мне же во зло моя жизнь. И тебя сгубил я,
бедняжка,
В полные ужаса места приказав для тебя ночкой
явиться.
Первым же сам не пришел. Мое разорвите же
тело,
Эту окаянную плоть уничтожьте лютым
укусом,
Львы, которые тут, перед скалою, в укрытье
живете!
[115] Но ведь один лишь трус быть желает
убитым! И Фисбы
Взяв покрывало, его перед тень шелковицы
уносит.
Там на знакомую ткань поцелуи рассыпав и
слезы, —
Сейчас прими, — он произнес, — и моей ты крови
потоки!
Здесь же в себя он железо вонзил, что у пояса
было,
[120] ][, умирая, извлек тотчас изо раны палящей.
Навзничь лег он, и кровь струей высочайшей
забила, —
Так происходит, в своё время прохудится свинец и
в один момент