литература

Если же спросишь меня — числа я именовать не сумею; Бедным — подсчитывать скот. Коль его я расхваливать буду, [825] Ты не поверишь словам.

Я их достал и произнес: госпоже сохраним их в подарок! Вынырни лишь — пора! — головой с лазуревого моря! О Галатея, приди! Подарков моих не отвергни!

Глаз во лбу у меня единственный, величиною Вроде огромного щита. Что ж? Разве величавое солнце В мире не лицезреет всего? Что-что глаз его круглый единствен.

[865] Проволоку за кишки, все члены его раскидаю В поле и в море твоем, — там пусть он с тобою сойдется! Я пламенею, во мне невыносимый огнь взбушевался, —

[880] и гласил: Помоги, Галатея! Молю! Помогите, Мама и отец! Во владеньях собственных от смерти скройте! Но настигает Циклоп. Кусочек отломал он утеса И запустил.

Парень, гибкими он несть рогам оплетен камышами, [895] Он, — в своё время бы не рост и не лик совсем лазуревый, — Аки дом был.

Вослед ей орет; она же быстрей от страха несется И добивается уже верхушки горы надбережной. [910] Прямо моря встает, одним острием поднимаясь, Нагой большой

Или влачил стороной я с пойманной рыбою сети, Или посиживал на горе, с камышовой удой управляясь. Некоторые есть берега с зеленеющим смежные лугом;

В трепете лицезреет: по абсолютно всем небесам рассеяны чуда Различные; зрит большущих подобья звериных. [195] Пространство на небе есть, где дугой Скорпион

Лишь, коснувшись травки, начала шевелиться добыча, Переворачиваться, на земле упражняясь, как в море. Я же стою и дивлюсь, — меж тем ускользает вся

[950] Призваны были меня отрешить от параметров человеческих И Океан и Тетида. И вона через их очищаюсь. Девять я раз очищающий стих повторяю;

[965] Чхо мне за прок, что я бог, коль ничто тебя тронуть не имеет возможности? Так он произнес и желал продолжать, но покинула бога Скилла.

КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Снежную Этну уже, заткнувшую зевы Г игантов, Также циклопов поля, что не знают мотыги и плуга, Коим нужды никогда не бывало в больших

Можешь любовь облегчить, коль меня почитаешь достойным. Сколь всемогущество травок велико, Титанида, понятно [15] Мне, как нигде никому, ибо сам я чрез их поменялся.

Склонности к пылу любви; в самой ли таилась причина, Либо в Венере была, оскорбленной отцовским доносом?) Молвит такие слова: Добиваться желающей {легче}.

[4] В негодованье пришла. Так как ему не искусна Вред нанести и, любя, не желала, — взгневилась на нимфу Ту, предпочтенную ей. Оскорбясь за отвергнутый

[55] Данный богиня затон отравляет, сквернит чудодейной Консистенцией отрав; на него она соком зловредного корня Брызжет; черную речь, многосмысленных

Силу составов собственных применившей, объятий бежал он. [7] Скилла осталася там; и только лишь представился вариант, Спутников ею лишен был Улисс, на досаду Цирцеи.

В Эрикса город придя и встретившись с верным Акестом, Жертву приносит Эней и гробницу отца почитает. [85] Те корабли, что Ирида чуть не спалила девать

То в высоту заберут, то, крутым спускаясь наклоном, В наиболее близком уже от земли пространстве несутся, И в удивленье Луна, что мчатся братнины жеребцы

Избороздил им лицо, стариковские придал морщины И, полностью все тело покрыв им рыжею шерстью, В этих местах поселил; за ранее речи способность Отнял у

[110] Все таки, троянец, боязнь отреши: исполнится просьба И элизийский приют, крайние мира пределы, Узришь, мною предведен, и родителя призрак разлюбезный.

Будешь постоянно для меня божеством! Клянусь, я должен [125] Буду навеки для тебя, соизволившей отдать мне узреть Погибели пределы и снова от увиденной

На бугорок показав, попросила я, глуповатая, столько Повстречать рождения дней, сколь много в той пыли пылинок. Я упустила одно: чтобы юной постоянно оставаться!

[15] Лаского пылали ко мне, что я нравилась богу. Пожалуй, Феб не выяснит и сам — и от прежней любви отречется. Чисто до чего же изменюсь!

Ахеменид, сохранен? Почему ты на варварском судне, Будучи греком, плывешь? Куда направляете путь собственный? С165] и вопрошавшему так —

Ужас у меня не отшиб!), в своё время увидал я, покинут, Как уплываете вы видимо-невидимо открытому морю! Желал я [Ш] Кликнуть, да выдать себя побоялся Циклопу.