литература
Около братских одров распустившие волосы сестры, Смотри толпы их одна, стрелу извлекая тела, [290] к брату своим побледневшим лицом, умирая, склонилась.
Оцепенев от бед. Волос не шевелит ей ветер, Нет ни кровинки в щеках; на лице ее горестном неподвижно Глаза стоят; ничего не осталось в Ниобе живого.
Молвил один: Полей злачных ликийских насельцы Тоже, Латону презрев, не остались когда-то без кары. Не много понятно о том, — они были незнатные люди, —
Парень, данный алтарь — не горного бога обитель. Алтарь той посвящен, которой королева жена Все заказала моря; только Делос блуждающий принял Странницу, —
[345] Вербу и гибкий тростник с разлюбезной болотам осокой. Чисто подошла и, колена согнув, опустилась Латона Наземь, стремясь почерпнуть студеной струи и напиться.
[360] Тронуть кого б не имели возможность богинины смиренные речи? Все таки молящей они воспрещать продолжают, к тому же — Нежели прочь не уйдет —
[375] в брани собственный скверный язык и, всякую совесть откинув, Хоть и посиживают около водой, и там все тщатся сплетничать. Осиплым глас их стал: надувается
[390] Раною стал он сплошной. Кровь льется бессчетно телу струями, Мускулы открыты, видны; без всяких покровов трепещут Жилы, биясь; сосчитать нутряные
Далее рассказов таковых люд ворачивается опять [405] к лишь что бывшему; все о Амфионе рыдают и детях. Все негодуют на мама. Полным-полно преданью, один
Аргос и Спарта, слушай там Пелопидов столица — Микены, [415] И Калидон, до того времени еще яростной Диане неприятный, Медью обеспеченный Коринф
Наземь, устами прильнув к прохладному камню, — и совместно Молвили так, трепеща: Коль Вышние правой мольбою Имеют все шансы смягчиться, и гнев умилостивляется
Происходящим к тому ж от Градива, {тогда} породнился Правитель Пандион, ему Прокну отдав; но ни супружеской Юноны, Ни Гименея, как досадно бы это не звучало
[44] К супругу ласкаясь, {тогда} промолвила Прокна: О,если же Лишь приятна я для тебя, отпусти повидаться с сестрою Иль пусть приедет сестра!
В почаще глубочайших лесов наяды с дриадами прогуливаются, Если же им лишь придать схожий убор и одежки. [455] и зажегся Терей, увидевши деву, пылает, —
Канителить уж нет ему сил, ворачивается скупой он речью К Прокниным просьбам, меж тем о собственных только печется желаньях, — Сладкоречивым он стал
[480] Вс как огнь смоляной, как еду для страсти сумасшедшей Принимает; чуть родителя дева обымет, Желает родителем быть, — тогда и он честнее не стал бы!
[495] Даму правитель Пандион поручает ему со слезами. Дочь свою, зять дорогой, — побуждаем благою предпосылкой, Раз таково дочерей и твое, о Терей
Отчий привет передать и сказать, что прочно их помнит. Еле крайнее сумел он прости промолвить, со словом [51] Всхлипы смешавши, опасаясь души собственной
Там, устрашенную всем, дрожащую бледноватую деву, В горьковатых слезах о сестре вопрошавшую, запер и здесь же, Ей злодеянье раскрыв, —
Даже невинность моя не смягчили, ни брака законы! Все ты нарушил. Сестры я с этого момента соперницей стала, Ты же — обеим супруг.
Здесь от схожих речей возбудился в жестоком властелину [550] Гнев, и не меньше был ужас. Двойной побуждаем предпосылкой, Вызволяет он клинок висячих у пояса ножен.
Иль благочестен и нам не внушит беззаконья оракул. Наша праматерь — земля. В телесах ее сокрытые кости, Думаю — камешки. Кидать их за спину нам повеленье.
Силы достало ему далее этого к Прокне возвратиться, — Та же, увидев его, о сестре вопрошала. Но стоны [565] Лживые он издает и сестры выдумывает кончину.
И в белую ткань пурпуровые нити воткала, — О преступленье донос. Доткав, одному человеку Передала и без слов отнести госпоже попросила.
[590] Ночкой покинула дом собственный королева, готовится богу Честь завались ритуалу воздать; при ней — орудья радений. На голове —
И злосчастной сестры застыдившийся лик открывает. [605] Желает в объятиях сжать. Но поднять Филомела не смеет Взгляда навстречу, внутри себя соперницу сестрину видя.
И только в колебании — что? Пока она так гласила, [620] Итис к мамы льнул — и ее надоумил, что может Создать она. Глядит та взглядом жестоким